Паладин. Благословение - Страница 30

– Два годовых, что после четвертого! – уверенно заявил Руже. Азарт не избежал даже рыцарей ордена Белого Льва, стоявших на охране графа де Рейзи.

Члены военного совета с интересом наблюдали, как клюв опускался в чашу все ниже и ниже, а его животик раздувался все больше и больше. Ставки росли, азарт нарастал, и что самое интересное предмет их спора не подкачал. Он выдул всю чашу до дна, плюхнулся внутрь и захрапел. Над поверхностью кубка торчали только кончики крыльев, клюв, и две лапки. Вот только никто из спорщиков не смог определить, сколько предмет их спора сделал глотков, а потому ставки пришлось аннулировать. Граф де Рейзи вытряхнул посланца из кубка на стол, довольно бесцеремонно дернул за хвост, и тут же отдернул руку, спасая пальцы.

– Пасть порву!!! Моргала выколю, якорь мне в глотку! – окосевшая птица с трудом поднялась на нетвердые лапки, оперлась для устойчивости крыльями в стол и вперила огненный взгляд в графа. – ты хто таков?

– Я граф Леон де Рейзи, – вежливо ответил хозяин замка, – а вот кто ты таков, я до сих пор так и не понял. Какие у тебя парламентерские полномочия?

– Кто я таков? Да я сам Яго!! Пираты боятся Сильвера, а Сильвер боится меня!

– Ну, и от кого ты прилетел Яго? – граф был предельно вежлив, хотя скулы его и подрагивали, но не от злости, а от с трудом сдерживаемого смеха.

– А что, по мне не видно?

– Пока нет.

Попугай изумленно посмотрел на графа, вывернул голову на бок, обозрел правым глазом грудь, и, не обнаружив там ничего кроме встопорщенных зеленных перышек, завопил во всю глотку:

– Ограбили!!! Меня ограбили!!! – От возмущения попугай даже начал трезветь. Вывернув голову на другой бок, он освидетельствовал грудь левым глазом. – Нет, цепа на месте.

Плюхнувшись на хвост, Яго задрал лапку и дернул за золотую цепочку, запутавшуюся в встопорщенных перьях. На шее попугая закачался перстень с печатью герцога Антуйского, который до этого скрывался где-то под крылом не совсем адекватного парламентера.

– Посланник от герцога? – встрепенулся граф. Лицо его сразу стало серьезным.

– Ну!

– Где он? Что велел предать?

– Так я тебе и сказал! Я только с местным авторитетом говорить буду!

– А кто здесь местный авторитет? – опешил граф.

– Белый Лев.

– А то, что перед тобой правитель этих земель для тебя не авторитетно? – начал наливаться кровью Леон де Рейзи.

– Неа, – мотнула хохолком вредная птица, – этот придурок с печаткой тебе может, и доверяет, но я мелкой шушере всякой, бычью не проверенному, нет. Что вы за фраера такие? Может на первом скачке расколетесь! Всех сдадите! Вот Белый Лев, это то, что надо. Коронованный в натуре, все по понятиям, – попугай оторвал крылья от стола, с трудом растопырил перья веером, – без него базарить не буду.

Попугай дотянулся до ближайшего блюда, крылом смахнул с него объедки, плюхнулся внутрь на спину, сложил крылья и лапки на груди, закрыл глазки, и приготовился отойти ко сну.

– Как придет, разбудите.

Видя, что парламентер готов уйти в нирвану, граф забеспокоился.

– Что за авторитет, объясни хоть толком!

Его слова подкинули парламентера с блюда. Глазки открылись, перья встали дыбом.

– Ты что, Шефа не знаешь? Белого Льва в законе? – попугай начал прыгать по тарелке на одной лапке, пытаясь другой лапкой выдернуть из-под перьев крыла заточку. Но, то ли он забыл, где она была спрятана, то ли был просто не совсем в кондиции… короче на стол пока сыпались только зеленые перья.

– Можно я с ним поговорю, граф, пока он себя окончательно не дощипал? – заволновался Руже.

– Попробуй, – пожал плечами хозяин замка.

– Засланец! – рявкнул Руже, командным голосом, – я рыцарь ордена Белого Льва!

Попугай прекратил заниматься мазохизмом, перевел взгляд с графа на его телохранителя.

– Со мной ты можешь говорить свободно и доверить любую тайну, – для убедительности телохранитель насупил брови, и даже обнажил плечо для достоверности. – Вот, видишь?

Попугай обозрел татуировку, пренебрежительно фыркнул.

– А корона иде? Я шо, раскладов не вижу? Шестерка ты бубновая, а не король. Свободен! Хотя нет баклан, еще сгодишься. Слышь, фраерок, накапай мне полпампурика, и организуй по-быстрому маленький бордельеро, тогда помилую. И ваще, это шо за сходняк? Музыки нет, девочек нет, не по понятиям живете в натуре! Я Шефу маляву притаранил, а тут такой отстой! А ну быстро, рому, конопли и зрелищ!

Совет опух окончательно. Все смотрели на пьяного попугая, ножки которого в очередной раз подогнулись, заставив плюхнуться обратно в блюдо. При нем был перстень герцога Антуйского, что подтверждало его полномочия, но при этом он требовал для переговоров неведомого всем присутствующим какого-то авторитета в законе.

– Так, где девочки? – капризно каркнул из блюда попугай, – я разрешаю, начинайте!

– Сейчас начнем, – обнадежил граф де Рейзи попугая, засучивая рукава камзола, и протянул руку к блюду, где сибаритствовал парламентер, однако приступить к экзекуции не успел.

Над пиршественным столом замерцало марево портала. Рыцари ордена Белого Льва молниеносно выхватили мечи, но увидев, кто из него вываливается, замерли, с занесенным вверх, изготовленным для удара оружием. А из портала на стол грохнулась сексапильная девица, одежда которой состояла только из сапог, и чего-то белого на груди и на бедрах. То, что было на бедрах, попыталось взметнуться вверх, но девица, испуганно пискнув, торопливо одернула материю вниз.

Хохолок на гребне попугая встал дыбом, и он резко сел на своем блюде.