Паладин. Благословение - Страница 50

– Да кто ты такой? – пропыхтел отшельник, с трудом отталкивая от себя бесенка.

– А что, я не сказал? – удивился Люка, плюхнувшись задом на пол.

– Нет.

– Селянин я местный! – начал биться лбом об пол бесенок, – отец родной, не погуби! Не от мира сего я! Пропадаю! Крокодил не ловится, кокос не растет, Вездесущему молюсь каждый день, ничего не получается, папашка сгинул, мамашка с голоду пухнет, не погуби!

«Убью, – мысленно дал себе слово Кевин, обалдело тряся головой, – вот расшифруем карту, и убью… морально. Даже я ничего не понимаю, а уж Арасфер то и подавно… Ой, опять в ногу вцепился. Он ее что, оторвать хочет?».

– Отец родной! На тебя вся надежда! От папашки моего, одна только карта осталась! Ежели схороненный клад не найду, пропадем с голодухи!!!

– Да помогу я, помогу, – взмолился отшельник, – только ногу отдай!

Люка отдал не только ногу, но и все остальное. Взметнувшись с пола, он подхватил Арасфера на ручки, плюхнул на стул, и придвинул его вместе с отшельником к столу.

– Ну, что у тебя там? – отдуваясь, спросил Арасфер.

– Спасибо отец родной, не погубил! – На стол перед отшельником плюхнулся кожаный свиток. – Век молиться на тебя буду! Вот от папашки наследство осталось, расшифруй! А то коза не ловится, крокодил не доится, про кокос вообще молчу!

– Ладно, ладно, – затряс головой Арасфер, – крокодилы… дай хоть глянуть что там у тебя.

Отшельник развернул свиток, замер.

– Та-а-ак… и откуда это?

– Так говорю ж, деревенский я парень, – зачастил Люка, – вишь, весь в дерьмище…

– Это да, – поморщился старец.

– Все потому что от земли да от сохи пропадаю. Баранов, козлов дою, духом их пропитался! А тут наследство от папаши обнаружил: вдруг повезет!!?

– Ты поконкретней. Откуда что взялось? Как к твоему отцу эта карта попала?

– Как на духу скажу отец родной! Мой папа, самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил, и лучше выдумать не смог! Он нас с мамашею заставил предания семьи учить…

– Бр-р-р… папаша твой видать поэт был… доморощенный. Самородок в навозе. Это встречается. Однако я ничего не понял. Ты нормально рассказать можешь? Своими словами. Ты ж от сохи! Вот, как положено нормальному селянину…

– Так бы сразу и сказал чего тебе от меня надо, а то запутал вконец, понимаешь! – лицо Люка приняло радостное выражение деревенского дурачка, – как папашка-то мой помирать начал, царствие ему небесное, призвал нас к себе и сказал: сын мой, жена моя, мать моего сына, открою вам страшную тайну: не простые мы люди! Маманька меня в бок бьет, слушай мол, дурачина, а я стою в носу ковыряюсь, – Люка изобразил, как он делал это у смертного одра отца, извлек и носа большую козюльку, задумчиво посмотрел на рясу Арасфера. Тот поспешил отодвинуться. Люка тяжело вздохнул, и вытер палец о полу своего дорогого, явно не селянского камзола, после чего продолжил повествование. – Не простые мы говорит люди! Эта грамотка мне от моего отца досталась, ему от его отца, от деда к прадеду передавалась…

– Может наоборот? – рискнул уточнить отшельник.

– Верно, отец родной, наоборот передавалась аж до пятнадцатого колена! Был давным-давно один святой. Сколиотом звался. И вот перед тем как попереть однажды с дуру ума войной на брата своего Исуду…

При этих словах вздрогнули как Кевин, так и Арасфер.

– …гулял он по горам Алантии и остановился на постое у одной вдовушки… – продолжал, как ни в чем не бывало врать Люка.

– Так, а причем здесь ты? – опешил отшельник.

– Какой ты непонятливый! Эта вдовушка была моя пра-пра-пра… пра… я сколько раз сказал пра?

– Три… нет четыре.

– У-у-у… да ты, похоже, такой же неграмотный как я. Ну, короче пятнадцать раз пра, и получится моя бабушка. Понял?

– Теперь, кажется да.

– Вот ей он эту хрень и оставил. Берегли ее как зеницу ока! А теперь коза ловится, кокос не доится, – заголосил опять Люка.

– Все понял! Помолчи! – рявкнул отшельник.

Люка заткнулся. Арасфер окинул взглядом дорогой, вымазанный козьим пометом камзол «селянина».

– От пра-пра-пра-пра… и так далее дедушки достался, – молниеносно среагировал аферист.

– А вы уверены, молодой человек, что в те времена так одевались?

– Бабушка перешила. Негоже, говорит к святому человеку в отрепьях идти, – вывернулся бесенок.

– Возможно, возможно… – Арасфер задумчиво потребил полу камзола Люка, – …а суконце-то как новенькое.

– Так и дедулька мой был не промах! Святой Сколиот!!! Наверняка нетленную ткань забацал! Хотя я в этом особо не разбираюсь, – поспешил скорчить глупую физиономию «селянин». – Так где склад-то?

– Какой склад? – опешил отшельник.

– Да ты еще и на ухо тугой! Клад, а не склад. Ну, который, на карте нарисован. Я уж лопату припас. У входа стоит. Ты главное разъясни где, а то тут значки какие-то непонятные, мне тугомудрому не понять. А как выкопаю… я тебе… я тебе… десятину с него принесу… если копать поможешь.

– А по-честному, половину отдать душа не позволяет, – понимающе закивал головой отшельник.

– Дык… я все по-честному! Ртов-то голодных скока! Я, маманька, детишки малые по лавкам сидят, как галчата ротики раскрывают: папа, дай пожрать! А крокодил не доится, кокосы в конец оборзели…

– Так, если ты еще раз вспомнишь про кокосы… – начал наливаться кровью отшельник.

– А про крокодилов можно?

– Нет!!! А ну, нагнись!

– Чего?

– Нагнись, говорю!

Люка послушно нагнулся. Отшельник запустил руку в его буйную шевелюру и начал там что-то нащупывать. Рыцарь понял, что он ищет рога, и еще понял, что пора спасать ситуацию. Отшельник оказался далеко не такой лох, как его рисовала молва. Больше всего юношу напрягло то, что ощупывая одной рукой голову его друга, другой рукой отшельник нашаривал посох, стоящий за его спиной у стены. Дальше медлить было нельзя. Рыцарь ворвался в «келью», чисто автоматически выхватив из ножен меч Треварда.